I
Заман проснулся. Рука по инерции потянулась было к будильнику, но на середине пути остановилась — он вдруг осознал, что причина пробуждения не будильник, а неимоверное чувство жажды. Минуты две он полежал с закрытыми глазами, не двигаясь. Затем сделал попытку оторвать голову от подушки — волна, подкатившая к затылку, вызвала сильную боль. Он повернулся на бок, мгновенье полежал и сделал вторую попытку подняться, что ему в конечном итоге удалось.

Теперь он сидел на краю кровати, свесив ноги и ожидая пока кровь отхлынет. Наконец, когда чуть-чуть полегчало, он встал на ноги и медленно побрел на кухню. Хотя в коридоре горел свет, он все же ухитрился, в который уже раз, удариться ногой об угол сундука Лили Юльевны. Сколько раз он просил эту старую маразматичку убрать этот чертовый сундук к себе в комнату! Так нет же! Ей нужно, чтобы этот «монстр» стоял именно в коридоре. В этот момент, если бы вдруг Лиля Юльевна появилась в коридоре, то он, несмотря на адскую головную боль, нашел бы в себе силы задушить ее. Причем после того, как она издохла у него в руках, он первым делом поднял бы этот ненавистный сундук, заполненный стеклянными банками, хранящимися якобы для консервирования фруктов и овощей, но так и не извлеченными на свет божий за последние двенадцать лет, и сбросил бы с третьего этажа на крыс, которые в эти предутренние часы, потеряв бдительность, спокойно разгуливали по двору.

На кухне, когда свет, как будто бы и не его рукой был наконец включен, он увидел под раковиной в мышеловке очередную жертву Альберта Якубовича.

II
Альберт Якубович был супругом Лили Юльевны и работал актером в театре музыкальной комедии. Лиля Юльевна называла его раньше Жоржем, так как по паспорту его имя было Георгий. У Альберта Якубовича мать по национальности была армянкой, а отец — татарином, но о том, что у него мать армянка, соседи узнали только в 1988 году, когда начались события в НКАО, да и то благодаря стараниям самой Лили Юльевны, которая несмотря на свои 78 лет, не оставляла надежды избавиться от Жоржа, извините, от Альберта Якубовича, и в шестой раз более удачно выйти замуж.

Раньше, до событий в НКАО, она утверждала, что Альберт Якубович характерный актер и очень талантлив. Она настолько хорошо его разрекламировала, что Заман однажды даже решился пойти в оперетту. Весь спектакль Заман с нетерпением ждал появления на сцене соседа, но тот появился только в начале последнего действия. С криком «Пожар! Пож-а-ар!»

Альберт Якубович пронесся по сцене и исчез за кулисами. Больше он не появлялся. Надо отдать должное Альберту Якубовичу - слово Пожар он орал самозабвенно, и зритель ему верил.

О том, что он был в театре, и о том, какие роли исполняет Альберт Якубович, Заман никому из соседей не сказал.

Альберт Якубович был настолько жалкий и ничтожный человек, что все попытки Лили Юльевны «разжечь национальную рознь» не давали желаемых результатов. Он женился на ней лет тридцать назад. Сам он был моложе ее лет на двадцать. Лилия Юльевна после очередного неудачного брака, в возрасте 48 лет, оставшаяся без квартиры и без средств к существованию, чувствовавшая себя разбитой, как крейсер «Варяг», была подобрана двадцативосьмилетним Жоржем, который был очарован не столько ее красотой, сколько ее романтической натурой. Чем была очарована Лиля Юльевна остается загадкой, ибо Жорж был уродлив, маленького роста и в силу плоскостопия по-чаплиновски ставил ноги. Часть соседей предполагала, что именно чаплиновские ноги Жоржа произвели на романтическую натуру Лилии Юльевны неотразимое впечатление, но другая более приземленная часть утверждала, что на нее большое впечатление произвели одинокие богатые тетушки Жоржа и трехкомнатная квартира в центре Баку, которая после того, как были проедены деньги тетушек, по настоянию Лили Юльевны была обменена на однокомнатную в коммуналке. А теперь, когда и деньги, вырученные в результате этого обмена, тоже были проедены, Альберт Якубович был уже не нужен. Она каждый день убеждала его своим лисьим голоском, что ему грозит опасность, и что ему надо срочно выехать из Баку, и что под Москвой есть прекрасные пансионаты для беженцев, и что она будет приезжать к нему. Но Жорж был непоколебим в своем упрямстве, так как чувствовал, что лично ему ничего не грозит — это во-первых, а во-вторых, если он уедет из Баку, то больше никогда не увидит свою Лили.

III
Стараясь не смотреть на дохлую мышку, окруженную тараканами, Заман открыл кран и долго ждал пока пойдет более холодная и более чистая вода.

Но вода не становилась холодной, а цвет ее продолжал оставаться бурым. Он закрыл кран, поняв, что затея выпить холодной и чистой воды бессмысленна.

В этот момент на кухне появилась Марьям. Она достала из холодильника графин с отстоявшейся кипяченой, а потому и чистой водой, и поставила на столик. Достала из их шкафчика два стакана, а из аптечки Ивановых пенталгин. Все это она, также молча, положила на столик. Заман налил себе воды и жадно выпил два стакана. Таблетку пенталгина он тщательно разжевал и запил третьим стаканом.

За все это время он ни разу не взглянул на Марьям, ему было стыдно за то, что он вчера натворил.

Вчера был обычный трудовой день. День, каких в жизни Замана было столько, что иногда ему казалось, что будто и не было у него ни детства, ни отрочества, ни юности, а были только слившиеся в один, обычные трудовые дни.

Будильник образца 56-го года, как всегда, затарахтел во всю мощь своей стальной пружины. Заман, проснувшись, всегда давал будильнику возможность потарахтеть подольше и только потом отключал его. Марьям всегда поднималась вместе с ним (даже, когда болела или была на бюллетени по уходу за детьми), на его двоих сыновей он не действовал, зато Лиля Юльевна, будучи очень чувствительной и никогда не работавшей женщиной, каждое утро подскакивала на своей кровати, а потом долго не могла заснуть. Честно говоря, Заман знал, что его будильник вызывает раздражение не только у Лили Юльевны, а если быть честным до конца, то у него самого, но одна мысль об ужасном состоянии Лили Юльевны по утрам согревала его, особенно в те дни, когда он стукался ногой об ее сундук.

Скачать файл